|
| К свежему номеру |
Наша война, наша победа. Взгляд патриота 6. Где был коренной перелом?История реальная и прикладная Денис КРЕЛЕНКО
Вопрос о месте и времени событий, связанных с моментом коренного перелома в ходе Второй Мировой войны, — один из наиболее дискуссионных. По сей день историки трех великих народов, составлявших костяк антигитлеровской коалиции, спорят о том, кому принадлежат лавры сокрушителей мощи стран-агрессоров. Логика исследователей-американцев приводит их к мнению, что первым шагом к победе явилось столкновение американского и японского флотов у тихоокеанского атолла Мидуэй. Англичане выдвигают свою версию, согласно которой дни агрессоров были сочтены после боев у египетской деревушки Эль-Аламейн. Причем по ряду причин британская версия допускает к лаврам еще и янки. Те, понятно, не возражают. Мы, в свою очередь, уверены, что крах гитлеризма и сопутствующих концепций стал неизбежен после сталинградского триумфа Красной Армии. Научная полемика по данному поводу ведется с азартом, не подверженным течению времени.
Нам в этом 60-летнем конфликте идей всегда было тяжелей, нежели оппонентам. Во-первых, в СССР справедливо полагали, что объективные реалии истории слишком очевидно свидетельствуют "за Сталинград". Во-вторых, битва за умы велась без напряжения в силу меньшей экономической заинтересованности в идейной экспансии. Третья сугубо тактическая сложность — языковая, ибо львиная доля человечества проще воспринимает истину, изложенную латиницей.
Вторая битва "за Сталинград" завершилась в начале 90-х годов XX века, когда с падением бастиона советской идеологии кончилась холодная война. Западная концепция перелома обрела характер господствующей. В недавнем интервью российскому телевидению, предваряющем братиславскую встречу в верхах, Дж. Буш не сумел назвать ни одну из смутно отраженных в его сознании русских побед во Второй Мировой. Он о них попросту не знает, будучи совершенным продуктом американской мировоззренческой системы. Даже политические соображения, требующие слегка польстить народу, с лидером коего он собирается говорить о самых животрепещущих проблемах, не подвигли к воспоминаниям.
Но опасно даже не это. Куда хуже заметная тенденция к ревизии исторической памяти внутри собственно нашего социума. Сегодня уже в отечественных учебниках по всеобщей истории переломный рубеж Второй Мировой обозначен настолько нечетко, что громадье Сталинграда попадает в контекст столкновений, признанных Западом. Думается, не грех лишний раз напомнить, кто кому что и когда сломал и чем это обернулось. Дабы внуки тех, кто раздавил коричневую гадину, не остались народом без побед.
Американский дебют
Весной 1942 года японцы, шагавшие через Тихий океан от победы к победе, очнулись от преувеличенных восторгов. Трезвые головы в Токио посетило прозрение. Его сутью было то обстоятельство, что в ходе успешных операций, последовавших за ударом по Перл-Харбору, развязавшего японцам руки, им так и удалось убрать конкурента. Несмотря на гибель флота в Жемчужной бухте, Америке по-прежнему ничто не угрожало. Более того, японские адмиралы с генералами косвенно помогли американцам. Шагая от одного острова в южной части Тихого океана к другому, бойцы микадо лишь делали то, за что янки неудобно было браться самим. Японские корабли в быстротечном океанском блицкриге разрушили имперские системы англичан, французов и голландцев, которые Вашингтону мешали даже больше, чем самураям. При этом американский континент, как прежде, оставался почти недосягаемым. Тем временем, на верфях Северной Америки десятками строились новые авианосцы и линкоры, сотнями — крейсера и эсминцы, тысячами — новые самолеты. Выдержать военно-экономическое соревнование с заокеанским индустриальным гигантом японцам не светило. Рано или поздно их страна с экономическими возможностями, похожими на бельгийские, обрекалась на поражение. Получалось, что японцы как бы расчистили сцену для янки, которые спокойно, усиливаясь по мере завершения этого процесса, могли попросту собрать дрова, наломанные самураями.
Осознав вышеизложенное, японцы решили, пока не поздно, схватить ускользающую удачу. Времени оставалось мало. Первые продукты грандиозных военных программ США могли появиться на арене осенью 1942 года, после чего американцы вновь становились хозяевами положения. Пока этого не случилось, следовало попытаться создать непосредственную угрозу территории США, припугнув американцев гипотетическим вторжением на их землю. Помехой в данном случае являлись остатки американского флота, случайно уцелевшие после разгрома в Жемчужной бухте.
В новых условиях вектор японских усилий был смещен с юга на восток. Командующий флотом "восходящего солнца" Исуроку Ямомото задумал беспроигрышный план операции против Мидуэя. Этот коралловый островок, лежащий аккурат на полпути между Токио и Гавайями, обрел стратегическую важность. Овладев им, японцы получали базу, с которой при определенном разгуле фантазии могли надеяться воздействовать на воды, прилегающие к Сан-Франциско и Лос-Анджелесу. Причем в штабе Ямомото надеялись, что проигнорировать начало японского движения к своим берегам американцы не смогут и ввяжутся в бой, который по причине ограниченности сил непременно проиграют. В соответствии с таким набором пожеланий в мае 1942 года японский флот начал операцию против Мидуэя. Уповая на двойное превосходство в количестве авианосцев и многократное в качестве подготовки летчиков и моряков, японцы двинулись на восток.
Американцам, благодаря отличной службе разведки, вражеский замысел был известен. Они готовились защитить "остров на полпути". Для обороны привлекли почти все наличные ресурсы, в том числе и боеспособные корабли тихоокеанского флота. Ямомото оказался прав, полагая, что уклониться от боя американские ВМС не смогут и не пожелают. Однако реальные события пошли вразрез с мечтами японцев.
Американская контр-операция, получившая наивный код "Звезда надежды", поначалу шла без особого сияния и едва не закатилась сразу же. Когда 4 июня элитное авианосное соединение адмирала Нагумо из четырех плавучих аэродромов и кораблей эскорта приблизилось к Мидуэю, все пошло по японскому сценарию. Отчаянные контратаки базовой авиации США были без труда отражены пилотами и зенитчиками японцев. Смущало лишь упорство, с которым янки вели свои самолеты к целям, но в остальном все было как будто нормально. Гордость японских ВМС — летчики-герои Перл-Харбора уверенно подавили цели на Мидуэе и открыли дорогу подходящим десантникам. Но затем был обнаружен флот США, который адмиралы Хелси и Спрюэнс до поры не демонстрировали противнику. Тройка американских авианосцев, прибыв к Мидуэю, превратила разгоревшееся сражение в генеральное. И Нагумо, еще не веря в свою удачу с обнаружением заведомо слабейших сил противника, приказал переоснащать машины торпедами для удара по кораблям. В том, что его асы сумеют потопить последние ценные корабли американцев, вождь лучшего в мире авианосного соединения почти не сомневался. Он думал, что располагает достаточным временем, ибо противоборствующие флоты находились на расстоянии, превышающем радиус действия палубных самолетов. Он ожидал сближения, но не мог предположить, что американцы поднимут самолеты раньше, чем дистанция сократится.
Американцы презрели правила, их торпедоносцы и бомбардировщики стартовали прежде, чем расстояние достигло уставных параметров. Тем самым часть пилотов обрекалась на неприятное океанское купание, ибо запас топлива не позволял вернуться обратно. Зато японцы обрекались на разгром. Когда эскадрильи американцев весьма беспорядочно приблизились к целям, их еще не ждали. Однако выучка пилотов воздушного патруля Нагумо и его наводчиков зенитных автоматов оказались на высоте. Три волны американцев разбились о стену японского огня. Потери среди неопытных пилотов Хелси и Спрюэнса были огромны и шокировали даже японцев. Более того, часть американских машин вовсе не сумела отыскать противника. В общем, бой был беспорядочен и явно демонстрировал зачаточную боеспособность американцев. Однако в этом сумбуре крылось начало триумфа.
Перелом средней тяжести
Отражение очередной нелепой атаки мужественных, но не слишком умелых янки повлекло серьезные последствия. Японцы расслабились. Истребители прикрытия покинули положенные высоты, зенитчики отвлеклись от неба. Одновременно на палубах шла лихорадочная подготовка к ответному удару. Самолеты заправлялись топливом и переоснащались торпедами.
В этот момент высоко над кораблями Нагумо появилась очередная партия американских самолетов. 33 пикировщика, ведомых капитаном Маккласки, подкрались к врагу, используя облачный фронт, и немедленно атаковали вражеские авианосцы. Помешать им никто не успел. Бомбы были сброшены точно на палубы вражеских авианосцев в момент, когда для их уничтожения могло хватить окурка. Спустя несколько минут 3 лучших авианосца Японии горели от носа до кормы. Бой был уже безоговорочно выигран американцами. Затем последовал новый обмен ударами, и американцы тоже потеряли авианесущий корабль, но при этом сумели найти и пустить ко дну последний японский авианосец из "бессмертной четверки" Нагумо. Окончательный счет стал 4:1 в пользу США.
Вечером 4 июня Ямомото повернул свой еще мощный, но напрочь деморализованный флот обратно. Он понял, что война проиграна. Удачливый противник, потеряв порядка 170 самолетов и авианосец, убил надежду Японии на превращение в тихоокеанского гегемона окончательно и бесповоротно. Дело в том, что потеря 4 авианосцев и 330 машин оказалась фатальной. Вместе с самолетами в страшных корабельных пожарах сгинули летчики, имевшие непревзойденную подготовку. Чтобы научить их летать, японцы годами тратили остро дефицитный даже в мирное время бензин. Теперь, когда война, как губка, впитывала топливо, запасы которого отнюдь не преумножались, воспитать асов, подобных погибшим, Япония не могла. Между тем, лишь филигранная подготовка пилота обеспечивала японской авиации подобие паритета с противником. Как только фактор мастерства иссякал, становилось понятно, как далеко шагнули авиатехнологии в США и сколь примитивны они у японцев. Отныне качественное превосходство начинало неуклонный дрейф к противнику, усугубляясь количественным. Не сумев реализовать паузу, возникшую в насыщении тихоокеанских сил США боевыми средствами, по ее окончании японцы столкнулись с неразрешимой проблемой. На каждый построенный в Японии корабль американцы отвечали десятком своих. После Мидуэя тихоокеанский поединок США и Японии уподобился смертельной схватке слона и скорпиона с вырванным жалом, т.е. шансы японцев устремились к нулю.
Идеологическая магия и ее разоблачение
В Америке новый силовой баланс все, кому положено, оценили верно, как большую и своевременную победу. Но переломную ли? Упрощенно американская легенда о значимости Мидуэя укладывается в следующую схему. 5 июня 1942 года американский избиратель уверился, что японские десанты на западном побережье США отныне маловероятны. Благодаря этому Рузвельт получил возможность склонить упиравшихся ранее сенаторов и конгрессменов признать верным его утверждение о приоритетности активных действий против Германии. По новой диспозиции боевые задачи на Тихом океане возлагались на ограниченные силы флота и корпус морской пехоты, которым предстояло сковывать инициативу противника, изнуряя его локальными столкновениями, и не более. Тогда как основной поток быстро растущих американских ресурсов, включая основу флота, создаваемую армию, стратегическую авиацию и, главное, излишки снаряжения, техники и сырья, через Атлантику устремились в Европу. Вследствие чего американцам удалось расчистить атлантические коммуникации и якобы обеспечить своих русских и британских союзников средствами, с помощью которых те стали добиваться кое-каких успехов, вроде Сталинградского. И потрепали немцев, облегчив победоносное явление янки в Северной Африке и позже в Нормандии, когда мир был спасен от коричневой чумы.
Подобная картина без нюансов отражает американские воззрения и выглядит привлекательно, рисуя перед воображением условного обывателя портрет филантропов-янки, готовых поступиться ради европейцев или обитателей Северной Африки всем комплексом национальных интересов, включая отложенную до лучших времен жажду священной мести, адресованную коварным японцам, "опозорившим" Америку в Перл-Харборе.
Следуя подобной логике, доказать переломную сущность Мидуэя можно, но лишь не вдумываясь в детали. Если вдуматься — выводы меняются. Во-первых, японские десанты в Голливуде, якобы имевшие возможность осуществиться до Мидуэя, — явная фикция. Ничтожно малый транспортный флот Японии не мог толком обеспечить элементарного снабжения страны голландской нефтью и прочими ценностями, добытыми в южных морях. Оттого японская военная экономика в период мирового конфликта хромала на обе ноги. Если бы к решению нефтяной задачи добавилась необходимость снабжать через Тихий океан условную экспедиционную армию на территории США, экономический коллапс Японии наступил бы не в 1944-м, а раньше. Так что как до, так и после Мидуэя ни Аляске, ни Калифорнии никто не угрожал.
Думается, сенаторы-оппозиционеры, имевшие за плечами Йель и Гарвард, могли понять, что немногочисленных японских транспортов для поддержания трансокеанской магистрали не достанет ни в коем случае. В этом вопросе Мидуэй ничего не менял. Значит, противостояли они рузвельтовской псевдофилантропии по мотивам, далеким от ужаса перед вторжением. Скорее всего, оппозиция переоценивала европейцев. Соответственно, антирузвельтовские силы в США просто скромничали, предлагая ограничиться малым — послевоенным превращением Тихого океана в американский прилавок. Но Рузвельт видел больше и знал, что лучшие покупатели мира не избегнут чаши американских благодеяний, если, конечно, хорошо постараться. И янки постарались. Сначала они тщательно выждали. Скрашивая ожидание, бомбили Германию, разрушая вторую в мире по технологическим возможностям, следовательно, конкурирующую немецкую экономику. Впрочем, серьезных результатов первые бомбежки не принесли. В 1942 давления с Запада немцы даже не замечали. Их куда больше тревожили сводки с восточного фронта.
Затем американцы десантировались в Северной Африке, оказывая помощь англичанам подозрительно близко от их нефтяных источников на Ближнем Востоке, возле узла, связывающего воедино Британскую империю. Как и кого они там побеждали, разговор пойдет дальше. Но одно очевидно: филантропия Рузвельта привела американцев как раз в те места, куда им очень хотелось попасть. И Мидуэй лишь ускорил такую возможность, но отнюдь не создал ее.
Что до военно-технического обеспечения советских успехов зимы 1942-1943 годов, то американцы явно преувеличивают свои заслуги. Именно в канун Сталинграда поставки по ленд-лизу были критически малы, и Красной Армии больше, чем когда-либо, приходилось рассчитывать на внутренние ресурсы.
Так что, несомненно, важная блестящая, хотя и несколько случайная победа американцев на периферии мирового конфликта переломной не являлась и равнять ее со Сталинградом нельзя.
Справедливости ради следует указать, что американский миф придуман заметно позже. Сам Рузвельт отдавал первенство событиям в Европе и считал произошедшее у Мидуэя не более чем удачным эпизодом, позволившим его стране осуществить движение в давно избранном направлении, где действительно решались судьбы мира. Фрэнк Великий был достаточно умен, чтобы не пытаться уровнять битву, проведенную миллионами, и морскую стычку с участием 10 тыс. человек, поколебавшую лишь японскую самоуверенность. Японцы еще могли одерживать победы, хотя итоги противостояния Вашингтону были уже очевидны и даже неинтересны, поскольку главный приз, ожидавший победителя, хранился в Европе. Но это было ясно и до авианосной дуэли в центре Тихого океана.
Последователи Рузвельта тоже долго воздерживались от рискованных параллелей, а рождение мидуэйского мифа относится к периоду угасания исторической памяти американцев, когда статус России резко снизился и возникла потребность лигитимизировать новую роль США за счет присвоения всех без изъятия побед.
Впрочем, нам подобным миротворцам уподобляться не стоит, а значит, нужно помнить и доблестного Маккласки, и сотни других американских пилотов, моряков и морских пехотинцев, честно выполнявших свой долг на вверенном их попечению периферийном участке фронта нашей общей войны. Будем чтить и их подвиг, не забывая, однако, о величии своего единственного и неповторимого, потому достойного отдельной статьи.
Литература:
1. Э. Захариас. Секретные миссии. М., 1959.
2. Ч. Нимиц, Э. Портер. Война на море. 1939-1945. Смоленск: Русич, 1999.
3. М. Футида, М. Окумия. Сражение у атолла Мидуэй. М.: Воениздат, 2002.
4. Т. Хаттори. Япония в войне 1941-1945. М.: Воениздат, 1973.
5. Ф. Шерман. Война на Тихом океане (Авианосцы в бою). М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 1999.
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
