Штрихи к портрету истории

Ирина КАБАНОВА

Театральная весна в этом году оказалась плодовитой — премьеры, премьеры… А 60-летний юбилей Победы не позволял режиссерам сомневаться в выборе драматургического материала. Свою дань памяти отдает театр драмы им. И. Слонова, где в выходные была показана постановка главного режиссера театра Антона Кузнецова по роману Б. Васильева "А зори здесь тихие…".

Сначала возможность увидеть на сцене знакомое еще со школьной программы произведение воспринималась мной с опаской: литературный материал в психологическом плане труднейший, военная специфика романа, где большая часть действия заключена в физической активности героев на довольно обширном пространстве, требует изыскивать особые средства выразительности, ту сценическую форму, которая заставила бы зрителей забыть о театральных условностях и направить свою энергию на сопереживание. Но надо признать — идейно-художественная и эмоциональная канва романа была сохранена, и это можно считать основной режиссерской победой, поскольку искажения в такого рода материале особенно болезненны для зрителя.

Женщина на войне. Мысль об абсурдности этой ситуации пронизывает спектакль. Но именно в абсурдных ситуациях, в которые человека ставит жизнь, с силой проявляется его сущность — а сущность женщины, воюющей наравне с мужчинами, в ее безграничном самопожертвовании, в твердости ее духа и вместе с тем человеческой слабости, которая никуда не девается. Все это чувствовалось в игре молодых актрис Веры Ермаковой (Женя), Анастасии Шаталиной (Лиза) и Юлии Мельниковой (Галя), которым, конечно, еще предстоит оттачивать свое мастерство, но которые обладают основными качествами — искренностью исполнения и верой в предлагаемые обстоятельства. Самая сложная задача, на мой взгляд, стояла перед исполнителем роли старшины Васкова Виктором Мамоновым — передать психологическое напряжение человека, ставшего всем для пятерых девчат, и вдруг теряющего их одну за другой, и при этом не впасть в излишний пафос, не "переиграть".

Вещественный мир на сцене отличался чрезмерной конкретикой: деревья, река на сцене были почти настоящими, облегчая восприятие зрителя.и не заставляя его будить свою творческую фантазию. Возможно, условность здесь изначально не считалась необходимым приемом, а требовалось обратить внимание зрителя, прежде всего, на психологизм. Однако режиссерское стремление "сделать красиво" придавало спектаклю излишний, не всегда уместный лоск. Какая-нибудь маленькая деталь вдруг возвращала к осознанию того, что все это — театр: к примеру, откуда на затерянном среди лесов 171-м разъезде новенькая, поблескивающая лаком концертная гитара? Насыщенность спектакля внешними эффектами отвлекала от трагической сути, временами превращая его попросту в зрелище. В то же время были моменты, от которых пробирал озноб: таким было неожиданное решение образа болота, выраженного не с помощью декорации, как можно было бы ожидать, а пластическим этюдом нескольких актеров. А слаженное хоровое пение "а капелла" в начале и в конце спектакля сообщило зрителю нужный эмоциональный настрой.

Сегодня возможности сценического выражения темы войны широки как никогда. И хотя современность добавляет новые штрихи к портрету истории, главное, чтобы этот портрет и по прошествии многих лет не оставлял в молчании чувства.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=27052005135017&oldnumber=299