Али Полосин ищет новый ислам

Елена НАЛИМОВА

Вячеслав Полосин — личность весьма примечательная. Окончив философский факультет МГУ, Дипломатическую академию МИД России и Московскую духовную семинарию, он с 1983 по 1985 год был настоятелем церкви сначала в Душанбе, затем в Обнинске. В начале 1990-х годов стал депутатом Верховного совета России, председателем комитета по свободе совести. В 1991 Полосин вышел за штат церкви, а в 1999 получил докторскую степень по философии (тема работы "Диалектика мифа и политическое мифотворчество"). В том же году В. Полосин принял ислам, взяв второе имя — Али.

— Как мне вас называть — Али или Вячеслав Сергеевич?

— Я оставил свое русское имя Вячеслав, во-первых, из уважения к родителям, которые мне его дали, во-вторых, чтобы подчеркнуть, что я русский мусульманин, поэтому лучше — Али-Вячеслав.

— Али-Вячеслав, ваш жизненный путь уже сам по себе представляет огромный интерес. К тому же, вы — один из организаторов и идеологов образованной недавно общественной организации "Российское исламское наследие". Поддерживаете ли вы мнение, что ислам в современной России неизбежно движется к реформации традиционных догм?

— Многие сейчас, в том числе и среди сторонников недавно созданной нами общественной организации "Российское исламское наследие", говорят о переменах подчас в достаточно резких формулировках, чем вредят идее. А она состоит в следующем: существуют религиозные догматы, но давайте не будем путать их с арабскими традициями. В современном обществе, в вопросах, касающихся религии, должна быть гибкость. В каждой стране существуют свои традиции благочестия, которые можно противопоставить насаждаемой сейчас западной культуре удовольствия, в действительности являющейся не либерализмом, а гедонизмом.

— Хорошо, но возьмем, к примеру, такую данность современного европейского общества, как искусство — театр, кино, где женщина предстает перед зрителями отнюдь не в хиджабе. Как быть с такими "современными условиями", противоречащими исламским нормам? Оденем Кармен в паранджу?

— Я сам вырос в этой культуре, родился и рос в Москве, моя мама, учитель русского языка, прививала мне любовь к русской классической литературе, водила меня в Большой театр. Театр, спектакли — во всем этом есть рациональный смысл. Это было в Вавилоне и Китае. Посредством лицедейства люди воспроизводят некий коллективный опыт. Людям нужны переживания в виде практики — мифы в лицах, коллективный опыт человечества, закодированный в образах. Это необходимая форма познания и удобная, например, для детей. Но следует отделить искусство от похабщины. Степень открытости тела — дискуссионный вопрос, главная проблема — смысл, чему это нас учит. Ведь растление души может быть замаскировано под любой личиной, даже проститутка может быть одета в хиджаб, на Востоке существовала такая извращенная форма проституции. Ислам — это в первую очередь содержание, а демократия — форма. Для нас неприемлемо то, что в эту форму вкладывают гедонисты, они делают пародию на человечество. Да, сейчас люди привыкли к голому балету, но согласитесь, не все приходят на спектакли с целью познания, есть и такие, в ком эти танцы возбуждают желание. Опера — тоже элемент эротики и эротической культуры. Например, в христианстве тоже не было принято, чтобы женщины пели, так как женское пение более чувственное и побуждает мужчину думать не о смысле, а о привлекательности женщины. Те, кто приходит к исламу, постепенно будут понимать, что искусство в таком виде, в каком существует сейчас, это неправильно. Все, что заложил в нашу природу Всевышний, не греховно и допустимо, об этом же говорится в житии христианских святых Петра и Февронии. Но физиология должна быть неразрывна с духовными эмоциями, с законом Бога, а те, кто ищет только физиологию, никогда не познают настоящей радости и уподобляются скопцам. Только религия учит нас, как получать истинную радость. Балет для меня просто неприятен, а опера вполне может радовать, если в ней нет пропаганды греха.

— Сейчас люди во всем мире испытывают двойственные чувства к мусульманам: с одной стороны, страх перед так называемой "террористической угрозой с Востока", с другой — огромный интерес к культурным традициям, религии. Как российские мусульмане чувствуют себя в таких условиях "раздвоения общественного сознания"?

— Всплеск агрессии в бывших колониальных странах, освободившихся от давления, неизбежен. Так, на территории бывшего СНГ он вылился в поиск справедливости, поиск замены социалистической идеологии. Возникли организации, которые стали облекать эти идеи в религиозную оболочку, это первый аспект. Второй — это возросший во всем мире интерес к исламу после теракта 11 сентября. Негатив повлек позитив — с прилавков магазинов были сметены все книги об исламе, 25 тыс. американцев приняли ислам. К сожалению, нужно констатировать, что российские мусульмане к такому возросшему интересу не готовы. В России много мусульман, много проповедников, но нет настоящей мусульманской элиты. Исправить эту ситуацию могут только разносторонне образованные мусульманские общественные и религиозные деятели. Потому что сейчас многие замыкаются только на получении религиозного образования — заучивают несколько хадисов (изречений Пророка), тафсир (толкование Корана), и все. Что они могут противопоставить все нарастающей антиисламской пропаганде? Так, например, один из популярных антиисламских мифов гласит, что александрийскую библиотеку сжег халиф Умар, якобы заявивший: "Если в книгах написано то же, что в Коране, они бесполезны, а если иное — вредны". Самое интересное, что эта легенда прижилась не только среди противников ислама, но и среди так называемых ваххабитов. Сегодня образование, просвещение принято считать достижениями европейского общества, но история показывает нам, что просвещение шло с востока, в том числе и в Россию. Организация "Российское исламское наследие" будет создавать площадки для формирования мусульманской элиты России — мусульманских спортсменов, журналистов, предпринимателей.

— Вы считаете, что мусульманские религиозные организации в этом смысле себя не оправдали?

— Лидеры должны проявиться естественным образом, а общественные или религиозные — не важно, в исламе эти понятия неотделимы. Лидер являет собой пример для остальных. Хорошо, если такие люди сочетают в себе качества общественных и религиозных деятелей. Но среди российских муфтиев настоящих лидеров крайне мало, например, Москве, Нижнему Новгороду, Саратову в этом смысле повезло, но в целом для России этого недостаточно. Такая картина способствует радикализации, молодежь вынуждена искать правды в альтернативных религиозных организациях — джамаатах . И создается эта напряженность самой властью, потому что вместо того, чтобы, как положено в исламе, дать мусульманам самостоятельно выбирать себе лидеров, власти пытаются контролировать этот процесс, проявляя тем самым недопустимую некомпетентность.

— То есть в настоящее время у российских мусульман конструктивного диалога с властью нет?

— Формально диалог есть, другой вопрос — кем он ведется? Сейчас все сосредоточено в руках трех фигур, председателей трех исламских религиозных центров России. Совет муфтиев России сейчас набирает авторитет, а духовное управление в Уфе — держит на штыках лишь официальные мечети, которых всего 60% от реально действующих. На Северном Кавказе муфтияты вообще едва держатся на силе властей, имея негативный рейтинг в народе. Отсюда вывод — в целом реального диалога с мусульманской уммой российские власти не имеют. По официальным данным Минюста, которые были опубликованы полтора года назад, из 7 тыс. мусульманских религиозных общин в России зарегистрировано только 3, 5 тыс. Думаю, сегодня это расхождение уже намного больше. А ведь община — очень сильная общественная единица. Посмотрите на протестантов: несмотря на постоянное противодействие властей, они, посредством создания небольших общин, имеют все — контроль над территориями, контакт с людьми. И как результат, сегодня в России 2 млн. протестантов, и это только те, кто открыто заявляет о своем вероисповедании. Деятельность протестантских общин невероятно активна, под их влияние попало уже много этнических мусульман. Я уже подготовил книгу "Евангелие глазами мусульманина", чтобы защитить мусульман от разного рода новоявленных проповедников.

— Российские мусульмане солидарны с Русской православной церковью в осуждении религиозных организаций протестантского толка, так называемых сект?

— Среди этих организаций есть разные, например баптисты и христиане веры евангельской, это уже международные движения, но у протестантов есть различные ответвления, в частности, ориентированные против традиционных религий. К таким относятся Свидетели Иеговы, у них все просчитано: как работать с христианами, как с мусульманами, но единое учение отсутствует, это работает, как компьютерный вирус. Безусловно, Реформация была шагом в сторону ислама, но не доведенным до конца. Кальвину принадлежит фраза: "То, сколько человек заработал, означает милость Бога к нему, и это стимулирует социальную активность вообще и экономическую в частности". А в исламе эти принципы, дух предпринимательства были заложены изначально, задолго до Макса Вебера. Недавно вышла книга "Исламская этика бизнеса", подробно раскрывающая эту тему.

— Значит, именно с протестантской церковью должны сотрудничать исламские религиозные лидеры, в частности, в России?

— По внешней форме кажется так: у протестантов нет поклонения символам, нет священной иерархии, когда все зависит не от личного авторитета, а от должности. Но по содержанию, в протестантизме очень велик элемент книгопоклонства, нас разделяет буквализм в отношении к такому источнику как Новый завет, текст которого не соответствует Корану. Католики и православные не идеализируют Новый завет, для них главное — как его истолковали святые отцы. Протестанты, наоборот, объявили писание словом Божьим.

— Но для европейского человека ислам представляется как религия, неразрывно связанная с культурными традициями Востока. В таком ракурсе русский ислам — достаточно экзотическое явление.

— Многое в исламе в том виде, в каком он предстает перед современным человеком, — результат политических метаморфоз, происходивших на Востоке. Ислам испытал влияние халифатов и монархических правлений, издавались сборники соответствующим образом подобранных хадисов. Но сейчас нам нужны мыслящие люди, самостоятельно пришедшие к вере. Верующие не потому, что так им сказали родители, а потому, что их искреннее желание — прийти к вере в единого Бога. Я не знаю арабского и не могу толковать первоисточники, но новый ислам нуждается в новых, подробных и достоверных трактовках. И со временем они обязательно появятся.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=5072005133057&oldnumber=304