Стихия цвета, стихия формы

Александр Давиденко

На исходе 2005 года жители Саратова получили своеобразный подарок: в новом зале художественного музея имени Радищева открывается замечательная выставка Юрия Петровича Пашкина. На ней показаны работы в основном последнего десятилетия. Но немалое число более ранних произведений, выполненных совсем в иной манере, нежели та, которая свойственна ему сегодня, дают представление о серьезной эволюции художника.

Далеко не каждый в 70 лет сохраняет естественное, а не наигранное простодушие и почти детское мироощущение. Поэтическая образность, радостная экспрессия и стилистика легкого наива характерны для зрелого мастера с душой неисправимого оптимиста.

На выставке очень много удачных пейзажей. Общей характеристикой для них является камерность и присутствие какой-то тайны. Здесь нет панорамности, больших пространств, но есть стремление к "выкадровке" отдельного фрагмента и пристальное его изучение, обживание, попытка в малом выразить всю сложность, красоту и многообразие большого мира. В его работах часто присутствуют узнаваемые (в большей или меньшей степени) реальные объекты, но они уже не имеют частного характера и не являются элементами рационально воспринимаемого мира. Это скорее символы, связующие звенья между условной реальностью и чувственной формой познания этой реальности ("Пейзажные аллюзии–4", "Весенний ледоход", "Знойное лето"). Зритель, завороженный магией красок, невольно втягивается в пространство холста и начинает ощущать себя участником этого действия, испытывая состояние "предчувствия" темы, образа, формы ("Омут", "Скоро рассвет" и др.).

Цветовое, пластическое и ритмическое решения приобретают у Ю. Пашкина самостоятельное значение. Более того, именно они, а вовсе не сюжет (особенно в пейзажах и натюрмортах) имеют особую ценность и привлекательность.

Разноцветные букеты и причудливые деревья, стремительно раскрывающиеся навстречу зрителю, говорят не о созерцательном любовании, а о восторженной влюбленности художника в этот яркий и красочный мир. Любопытны в художественном отношении эксперименты с разработкой сложных оттенков одного выбранного цвета. Это удачно реализовано в триптихе, составленном из букетов цветов ("Огненный букет", "Снежный букет" и "Ночной букет").

Наиболее интересно в его творчестве то, что является результатом не рационального и напряженного обдумывания сюжета, композиции, колорита, а носит как бы импровизационный характер. Ю. Пашкин постоянно переполнен стихией цвета, отлитой в мясистые, пастозные формы, которые лишь отдаленно напоминают некоторую предметность, но тем не менее уверенно опознаются зрителем — настолько сильно их эмоциональное воздействие ("Сирень", "Сумерки. Глотовка").

Программные работы, осложненные сюжетом, не всегда можно отнести к творческим удачам художника, т. к. его образно-пластический язык и лирический темперамент зачастую не соответствуют поставленным задачам. В этих случаях драматизм изображаемых сцен начинает приобретать черты театральной чрезмерности и плакатной агрессивности, чувства излишне педализируются и неоправданно огрубляются, а используемые символы фетишизируются и становятся слишком навязчивыми ("Афганистан", отчасти "Противостояние"). В тех же случаях, когда заявленная тема не лежит на поверхности, а уходит в область сложных ассоциаций и поэтических метафор, а повествовательность приобретает форму краткой философской притчи, появляются такие замечательные произведения, как "Вой бездомной собаки" или "Как быстро время летит”.

Не надо думать, что для Ю. Пашкина типичны работы исключительно большого размера, в которых проще высказаться художнику, пластический язык которого отличают размашистые формы и рельефы. Произведения весьма скромных габаритов превосходят по художественным достоинствам иногда своих более крупных собратьев, поэтому жаль, что для них не нашлось места на этой выставке.

О понимании особой экуменической миссии художника, как проповедника неких вечных истин, выражаемых своеобразным пластическим языком и окрашенных индивидуальной эмоциональностью, говорит большая работа 1983 года "Моя Родина".

Такое истовое служение искусству, лишенное материального или иного расчета, и является сутью всей его долгой творческой деятельности.

Простодушие взрослого, духовно родственное детской наивности — редкий дар для человека и художника, умеющего восхищаться, казалось бы, простыми вещами, сохраняющего способность искать и находить красоту в обыденном, повседневном. Для Ю. Пашкина это органично и так же естественно, как дыхание, такова природа его мировидения, таковы формы отражения окружающего с помощью красок и холста.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=28112005164429&oldnumber=325