Официальный сайт
|
|
Анна САФРОНОВА
12 февраля в фойе Саратовской филармонии открылась выставка живописных и графических работ Вячеслава Лопатина и Людмилы Перерезовой. Их творчество (так же, как и Владимира Солянова, Михаила Аржанова, Виктора Чудина) традиционно связывают с именем Николая Михайловича Гущина (1888 – 1965). Об уникальности этого содружества много говорилось на открытии выставки, да и сами персонажи «присутствовали» - портреты Н. Гущина, В. Солянова или, скажем, образы гущинской дачи, называемой им «Марфуткой», и гущинских же «голубых видений» - прекрасных женщин. «Школа», «эксперимент», «поиск» - ключевые слова в выступлениях, но чаще всего речь велась о музыке. Анатолий Катц, устроитель выставки, и Лев Горелик, лично знавшие Гущина, вспоминали о его музыкальных пристрастиях и «музыкальных» картинах, а зритель мог наглядно убедиться, что эта традиция жива.
Название выставки - «Игра материальных сущностей». Из воспоминаний-размышлений Вячеслава Лопатина: ««Кухонный натюрморт» Людмилы (Перерезовой) в традициях Шардена исполнен в 1959 году – семьи Лопатина и Чудина живут в полуподвале. Это быт времен примуса и керогаза, тот быт, от которого мы все хотели уйти, – да, но к нам в этот подвал приходит и Гущин. Вот мы смотрим Люсин натюрморт. Колючий блеск – металлический звонок будильника, его корпус как бы выглядывает из-за возвышающегося башней кофейника. Алюминиевая кастрюля излучает ровное свечение, а фаянсовый чайник – мягкие блики. Чугунная сковорода прикрыта эмалированной посудиной. Натюрморт горизонтального формата и боковым зрением воспринимается пейзажем – средневековый город. «Нет, - говорит Гущин, - не отвлекайтесь». Оказывается, предметы натюрморта не только «смотрятся», их можно «слышать». Параллель слуха и зрения – привычно говорим «звучный цвет», «глухой тон». Кофейник, его коричневый цвет – это желтый цвет в низком регистре - звук большого колокола. Если будет в натюрморте металлическая ложечка, услышим звон колокольчика - высокий регистр. Материальная сущность каждого предмета издает свой «шум». Музыкант, своим внутренним взором глядя на предметы натюрморта, услышит целый концерт для многих инструментов. А художник? «Следите за моей мыслью, - говорит Гущин. И спрашивает: «Имею ли право я, творческая личность, если мне не нравится ручка чайника, рисовать ее так, как мне хочется?». Конечно, имеете, Николай Михайлович. Итогом рассуждений – вопрос: «А разве не может художник рисовать не предметы натюрморта, а изображать игру материальных сущностей этих предметов?».».
Вот и ключ к пониманию и названия выставки, и самих работ. Одна из картин Вячеслава Лопатина так и названа – «Игра материальных сущностей» (1995). Страсть к эксперименту – не только в картинах, но и в идеях возможного воплощения. Вячеслав Лопатин и Владимир Солянов однажды задались вопросом: почему у музыкантов есть и композиторы, и исполнители, а художник сам себе сочиняет и исполняет? В результате поделили обязанности: Солянов – автор, Лопатин – исполнитель, и так в 1971 году появилась работа «Эскиз гобелена Холмы» (заново переписана исполнителем в 2004-м и теперь представлена на выставке). Авторы выставки – Вячеслав Лопатин и Людмила Перерезова – очень разные. Перерезовские картины как будто тяжелее, мрачнее по настроению. Лопатин бывает насмешлив, более тяготеет к экспериментам. Но их объединяет не только причастность к «гущинской школе», а нечто большее. Это – независимость поиска. Независимость от повальной моды на так называемые арт-проекты, да и на любую разновидность конъюнктуры.
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=18022006132515&oldnumber=336