Официальный сайт
|
|
Александр ДАВИДЕНКО
Результаты творческих исканий саратовского художника Виктора Учаева были представлены
на небольшой, но интересной персональной выставке (в галерее «Эстетика»). Можно все показанное условно разделить на три части,
каждая из которых отражает различные периоды формирования художника.
Возможно, разочарования, связанные с банкротством светлых надежд, произошедшие в процессе болезненного переустройства общества, изменили мировоззрение художника. Так, или иначе, но третий период в творчестве В. Учаева ознаменован отходом от всего мистического, от «несистемного пантеизма», от пластического и композиционного лаконизма. Цвет, оставаясь сложным, становится более интенсивным, обобщенность форм уступает место пристальному «рассматриванию» деталей, происходит дробление одной крупной «идеи» на множество частных, проступает увлечение декоративизмом. Это видно в натюрмортах, а также в пейзажах и портретах, решенных, опять же, «натюрмортно» («Врата», «Зима в Гупертале» и др.). В связи с этим также можно вспомнить старых мастеров: еще в XV веке звучали упреки в слишком большом внимании к деталям в пейзажах в адрес нидерландских художников. Но это иное видение мира, мира земного, населенного обычными людьми, погруженными в ежедневные заботы. Зашифрованные послания, часто насыщающие бытовые сцены «малых голландцев», тоже нашли отклик в творчестве В. Учаева, но, как и сами темы, они в значительной степени театрализованы (впрочем, и эта черта была свойственна голландским художникам). Присутствие множества мелких, но говорящих деталей характерно и для немецкой живописи XVI века («Портрет Георга Гисце» Х. Гольбейна мл.). Прием отказа от единого смыслового центра картины, когда она представляет собой гармонично увязанную множественность самостоятельных мизан-сцен, также можно обнаружить и у П. Брейгеля ст. (например, «Крестьянская свадьба»), и у Я. Стена (например, «Крестины»), не говоря уже о многочисленных сложных композициях И. Босха. Избавившись от романтизма, В. Учаев пришел в живописи к успокоенности несколько разочарованного человека, к самоанализу, к локальному пассеизму, замкнутости на самого себя. Усложненные композиции несут на себе печать легкой, но настойчивой ностальгии. Мосточки между днем сегодняшним и прошлым наводятся с помощью большого количества элементов-символов, часто отсылающих зрителя к более ранним работам самого автора. Самоцитирование нередко производит эффект многослойного высказывания, когда кроме формального сюжета возникают подтексты, ребусное кодирование. Примером этого может служить «День города», – в каком-то смысле итоговая работа В. Учаева. Кто знаком с его творчеством, обнаружит на этом холсте контаминации многочисленных предыдущих работ художника. При, казалось бы, композиционной перегруженности, этого ощущения не возникает, благодаря грамотной организации пространства, увязыванию разнородных элементов в одно общее целое и умелой работе со светом и цветом, акцентирующими одни части композиции и приглушающими другие, создавая тем самым некоторую иерархию и упорядоченность.
Если не проводить сравнительного анализа, держа в уме определенные стилевые предпочтения, то на этой выставке можно получить удовольствие от знакомства с разнохарактерными работами Виктора Учаева, отмеченные непохожими пластическими приемами, колористическими отношениями, композиционными схемами и лежащим в основе всего этого меняющимся мироощущением художника.
P. S. К сожалению, писать статью пришлось основываясь не на непосредственных впечатлениях от самой выставки, а на впечатлениях от частых посещений мастерской художника и благодаря этому удержанных памятью, т. к. качество освещения в галерее, возможно, и хорошее для посредственных работ, совершенно неприемлемо для работ высокого качества, когда хочется рассматривать едва уловимые оттенки, перетекания цвета в цвет и прочие живописные «вкусности».
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=27082008160053&oldnumber=452