Прогулка по выставке

Александр ДАВИДЕНКО

Залы художественного училища имени А. Боголюбова обживают работы стажеров творческих мастерских Российской Академии художеств (Саратова и Казани). Представлены как новые имена (и новые работы), так и уже знакомые по предыдущим выставкам.

Первый зал заняли представители «нового поколения» из Татарии. Тематика и пластические приемы, которые они используют, говорят о большой свободе, предоставляемой наставниками, отсутствии единой установки на то, какой должна быть преемственность и в чем она должна выражаться.

Конечно, ничего «революционного» здесь нет, но, по крайней мере, стилистический диапазон довольно широк (хотя большинство испытывает влияние эстетики «глянцевых журналов» с их эффектным, но довольно поверхностным дизайном). Использование элементов, типичных для поп-арта, мерц-картин, коллажей в «Гендерной сублимации. 2008 г.» Е. Мальцевой, можно воспринимать как адаптацию уже найденного к реалиям сегодняшнего дня. Правда, если поп-артовская составляющая при этом не пострадала (да и не могла пострадать), то остальные были существенно «облегчены», видимо, для скорейшего понимания. Впрочем, это не всегда помогает: зрители, не утруждающие себя чтением надписей на холсте, размышлениями о причинах включения в художественный контекст тех или иных газетных блоков, недоумевают по поводу пафосного, но не понятого ими названия. Сама же работа получилась и живописной, и демонстрирующей хорошие навыки в академическом рисунке. Графичность – свойство практически всех работ в этом зале. Многие используют выразительность пластического лаконизма, сближающего живопись со скульптурой (поэтому скульптуры А. Щербакова наиболее гармоничны в пространстве именно этого зала). «Любовь в четыре руки. 2008 г.» М. Орлицкого – пример этого: человеческие торсы, выполненные плоскостно, словно встроенные в проемы заготовленного макета, выглядят чуть ли не вылепленными на фоне простого тонированного холста с отчетливой фактурой грубого плетения. Романтическая идиллия двоих нарушается откровенным диссонансом: чужая рука, проникающая в композицию из-за рамы, создает дополнительную интригу и вносит оттенок бурлеска, неожиданной иронии. Две другие удачные работы этих же авторов («Измена. 2008 г.» М. Орлицкого и «Любовь Ораньяна. 2008 г.» Е. Мальцевой) уже демонстрировались весной на выставке «Молодость России» и были отмечены на страницах этой газеты («Богатей» №№ 11, 12 за 2008 г.).

Интересны две работы И. Антоновой: «Воспоминание. 1995 г.» и «Прощание. 1995 г.». Приглушенные цвета холодноватых оттенков подчеркивают нереальность сюжетов, тревожные аллюзии подсознательного. В них присутствуют интонации П. Брейгеля. Первая работа воспринимается как катастрофичная антитеза известной картины С. Дали «Сон Христофора Колумба. 1959 г.»: разрушенный остов старого судна с гниющими шпангоутами и обшивкой, но с гордо реющими вымпелами и парусами. Вторая работа – чудовищная неизбежность метаморфозы дикой, порой устрашающей, но живой индивидуальности, в пустое чучело, лишенное содержания и сохраняющее лишь внешнее подобие.

Работы художников Татарстана в третьем зале удручают. Претенциозность, не выходящая за рамки слащавой живописи, явлена в изобилии работами А. Шадрина, Р. Абдрахмановой, А. Шляпкина, Е. Мясникова (несмотря на занимательность сюжета в картине «Озорницы. г.») и другие.

Не впечатляют и попытки подняться до уровня «большой картины». Мелкотемье сказывается не в выборе темы, а в характере ее художественной (вернее, антихудожественной) реализации: слишком формальном, поверхностном. Таковы работы В. Пискарева, Ш. Нигматулина, Ф. Халикова и других. Неплоха по замыслу, но по-ученически недотянута, не завершена и работа Е. Титовой «В творческой мастерской. 2002 г.». Впрочем, и в этом зале есть две отличные работы. В «Машине времени. 1982 г.» В. Акимова очень эффектны сложные ракурсы мальчишек, закручивающие композицию к центру, концентрируя смысловое и живописное поле; этому же способствует активизация контрастов света и цвета. Замечателен, пластически выразителен «Автопортрет. 1988 г.» Р. Саттарова: несуетливый фон, размашистые, энергичные мазки, не дробящие фигуру, а словно ваяющие ее. Острый разворот тела и согнутой руки дополняют общую психологическую характеристику уверенного в себе, может быть, немножко вздорного человека, пристально изучающего сквозь очки свою модель, или собеседника.

Молодые саратовские художники «оккупировали» второй зал училища. В отличие от казанских коллег (молодых), здесь царствует традиционализм, слегка тронутый запаздывающими российскими вариантами достижений западноевропейской живописи (не выходящими за рамки не только фигуративности, но достаточно консервативного реализма). Радует то, что небольшая группа авторов демонстрирует хороший профессионализм, крепкую выучку. В этом отношении хотелось бы выделить Ф Саликова, работы которого отличает разнообразие колористических, пластических и даже стилистических предпочтений. Нельзя не отметить «Автопортрет в красном. 2004 г.». Он, похоже, является его «alter ego» – образом, каким он сам себя представляет, но который отличается от реального. Хороша по цвету и композиции работа «На веранде. 1998 г.». Трудная задача подсветки лица при контровом освещении и залитым солнцем задним планом решена благодаря отражению света от белой стены, которая, чтобы не быть скучной, испещрена рефлексами. Пятно красной юбки эффектно выделяется на фоне сочных зеленых листьев, гирляндами спускающихся позади фигуры. Интересен и «Шайтанский пруд. 2007 г.». Можно было бы отметить и другие его работы: «Ноябрь. 2005 г.», «Март. 2007 г.», «Городской парк. 2004 г.», но в них проявляется существенный изъян – быстрая «утомляемость» от творческого процесса, поспешность в завершении. Это видно и по «случайной» сетке, имитирующей грубую кору старого дерева, – в первой из работ и в чрезмерно уплощенных стволах (иная степень пластической условности по отношению ко всему остальному пейзажу) – во второй работе, и в «мертвой», вставшей торчком на фоне парка водной поверхности, почти лишенной отражений, – в третьей.

На пейзаже «Март» хотелось бы остановиться особо, т. к. по общему настроению, по колориту он удачен, и потому огрехи особенно обидны. Среди этих «проколов» – лошадь с обрезанной мордой. Если изобразить ее трудно, лучше вообще не вводить в композицию, а не выдумывать нелепые ракурсы. В этом же зале, на противоположных стенах висят два варианта одной композиции: «Рыбный стол. 2007 г.» Ф. Саликова и «Четверг. Рыбный день. 2007 г.» А. Гвоздю. Надо признать, что, несмотря на лучшую «отделанность», работа первого проигрывает и по композиции (слишком общо, введенная снизу корзина недостаточно уравновешена, а центр «вышел из фокуса»), и по живости впечатления (слишком «засушено»). Работы А. Гвоздю отличаются некоторой эскизностью, порывистостью, выдающими темперамент; для него характерно тяготение не только к колористической, но и композиционной декоративности, а также преобладание графического начала. Это можно понять, сравнив схожие по сюжету и даже по элементам «Цветущие вишни. 1911 г.» П. Петровичева и «Цветение. 2007 г.» нашего автора, а также картину А. Куприна «Натюрморт с кактусом и конским черепом. 1917 г.» (находящуюся в собрании Саратовского художественного музея) и однотипную по подбору компонентов – «Пустые предметы. 2003 г.» А. Гвоздю.

В очень ограниченном количестве показаны интересные цветные линогравюры и пастель Е. Пичугиной. Что касается ее работ маслом, то они лишний раз доказывают, что она график, а не живописец.

Наиболее противоречиво представленное П. Тимофеевым. Безусловно, он овладел своим ремеслом, но оно не стало для него творчеством (в полной мере). Наиболее удачны два небольших холста («Натюрморт с самоваром. 2004 г.» и «Черное и белое. 2004 г.»), которые, несмотря на малые размеры, производят впечатление монументальности. Но что мы видим еще? «Девочка в белом. 2005 г.» – это даже не салон, а гламурная поделка, желание потрафить вкусу невзыскательного заказчика. А попытка стилизации «под классицизм» («Вид Саратова с Соколовой горы»)? Само по себе это ни хорошо, ни плохо, но сначала надо бы определиться с историческим промежутком. Сам пейзаж решен в пластических терминах, характерных для конца XVIII–начала XIX века (Ф. Матвеев, Семен Щедрин), а группы людей – это уже типажи второй половины XIX века. «Букет. 2007 г.» вызывает в памяти конструкции футуристического толка (например, «от У. Боччони»), но существенно облегченные и разукрашенные, словно бахромой, живописной банальностью.

Несколько особняком в залах смотрятся скульптуры А. Щербакова. Несмотря на некоторую прямолинейность пластических метафор, они чрезвычайно выразительны, скупость языка дополняется красноречивостью жеста и определенностью намеков. Здесь действительно демонстрируется высокое и стабильное мастерство, отчего еще удивительнее, что автор до сих пор не имеет звания «заслуженного».

Выставка стажеров, как подношение к 250-летию Российской Академии Художеств, после Саратова будет показана в Энгельсе, а затем и в Москве.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=26122008131855&oldnumber=469