Рабский труд – еще не самое большое зло

Юрий ЧЕРНЫШОВ

Так можно оценить положение заключенных в саратовских колониях-поселениях после пресс-конференции, проведенной известным саратовским журналистом Владимиром Спирягиным и Людмилой Шмониной, матерью заключенного в такую колонию Сергея Шмонина, два с половиной года назад признанного судом г. Вольска виновным в ДТП со смертельным исходом и сейчас отбывающего четырехлетнее заключение в колонии-поселении. В пресс-конференции приняла участие уполномоченный по правам человека в Саратовской области Нина Лукашова.

То, что выслушали и увидели на экране саратовские журналисты, собравшиеся 7 июня в офисе Комиссии по мониторингу реализации Послания президента в Саратовской области, не укладывается ни в какое представление о государстве, претендующем на то, чтобы называться демократическим.

Вся история с судом над Сергеем Шмониным и заключением его в колонию выглядит абсурдом и, в то же время, доказательством того, что ни судебная, ни исправительная система в стране в принципе нереформируема. Она находится на уровне средневековых представлений о правах личности и гражданина. О вопиющих фактах использования руководством 11-й и 20-й саратовских колоний заключенных в качестве бесплатных работников, фактически – рабов, для ремонта своих квартир и рассказали на своей пресс-конференции мать Сергея Шмонина – Людмила Шмонина и Владимир Спирягин, сумевший зафиксировать происходившее на фото и видео. Впрочем, рабский труд в колониях – это уже следствие всех несуразиц и безобразий, творящихся, начиная с судопроизводства.

Сергей до сих пор не признает себя виновным в том дорожно-транспортном происшествии, за которое был осужден вольским судом. На пресс-конференции был перечислен ряд нарушений, которыми сопровождалось следствие и судебный процесс. Среди них: исчезновение важных документов, являющихся доказательной базой, сфальсифицированные экспертизы и другие процессуальные нарушения. Тем не менее, суд не принял во внимание доводы защиты и осудил Сергея. Позже факт осуждения по сфальсицифированным доказательствам был признан экспертизой и областным судом. Но далее того дело не пошло. Почему? А дело в том, что в таком случае подлинным виновным оказывался тот, который признан пострадавшим – водитель другого автомобиля – бывший балаковский милиционер. Не это ли стало главной причиной того, что уголовные дела не заведены до сих пор на официальных лиц, проводивших расследование ДТП?

Вот что страшнее рабства в колонии – российское судопроизводство, корпоративность и коррупционность его. Так в заключении оказался Сергей. Мастер-отделочник по профессии, Сергей был привлечен руководством 11-й колонии к ремонтно-отделочным работам сначала медчасти и других служебных помещений, а затем ему, после перевода в 20-ю колонию, было предложено заняться ремонтом собственной квартиры начальника колонии Гольдина. За 12–14-часовой труд без выходных ему была обещана месячная плата в размере минимальной зарплаты (4300 рублей), оплата сверхурочных и обещаны хлопоты о его условно-досрочном освобождении. Однако он был обманут во всем. Сначала – в оплате, а затем, когда он попросил восстановить справедливость, к нему начались придирки начальства по любому, чаще всего надуманному, поводу и усилился нажим с требованием подписать признание собственной вины в ДТП. Когда же замечаний набралось достаточно, Сергей стал характеризоваться как злостный нарушитель режима. Возникла угроза перевода его в колонию общего режима, в уголовную среду, где за строптивость наказывает уже не лагерное начальство, а зондер-команды уголовников.

И вот это еще одно, что страшнее рабства в колониях – бесчеловечная, сверхпреступная организация содержания людей в заключении. Владимир Спирягин, познавший эту систему, что называется «изнутри», поделился и собственными свидетельствами о лагерной жизни. По его мнению, реформа российских колоний, вместо улучшения положения заключенных, отбросила лагерные порядки на 150 лет назад. Показательно, что попавшие в зону перед обязательным карантином проходят так называемую профилактическую беседу, политинформацию, так сказать. «Идеолог», проводящий наставительную беседу, сразу же дает установку: «Зек – человек без прав». Потрясающе, что «воспитателем» Спирягина оказался заключенный, отбывающий 14-летний срок за изнасилование и убийство 12-ти летней дочери своей сожительницы.

Нина Лукашова, как выяснилось, была в курсе некоторых перипетий этого чудовищного дела и уже принимала участие в нем. Она оценивает происходящее как из ряда вон выходящий случай. Она разговаривала со спецпрокурором. Факты подтверждены. Принято решение о возбуждении уголовного дела. Дело передано в следственный комитет. На прямой журналистский вопрос к уполномоченному по правам человека Нине Лукашовой: обещает ли она взять под контроль эту историю, Лукашова твердо обещала сделать это.

Ясно, что теперь дело не заглохнет так, как оно заглохло после странного суда над Сергеем Шмониным. Восторжествует ли справедливость – вот вопрос, на который никто не может пока дать положительного ответа. Слишком омерзительной выглядит вся судебная система даже по одному этому случаю. Ведь он, такой случай, в принципе не мог состояться, если бы вся система не была омерзительной. Она, эта система, самое большое зло нашей жизни, перед которой и рабский труд – все равно, что райские кущи.

Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=10062010122347&oldnumber=536