Официальный сайт
|
|
Татьяна РАЙС
Музей Федина продолжает радовать саратовцев интересными творческими встречами. На этот раз в город заманили нашего земляка, писателя, сценариста и театрального деятеля Алексея Слаповского. Государственного масштаба получился прецедент.
Сам министр культуры пришел на встречу. Разговор со слушателями о современной литературе у Слаповского получился мрачноватый, но интересный. Судите сами.
Луковка
Зачем нам культура, собственно говоря? Мне почему-то вспомнилась легенда из Достоевского, из «Братьев Карамазовых». Легенда о луковке. Ее филологи и литераторы вспоминают очень часто. Рассказываю: грешница великая тонула в адском болоте, а ангел-хранитель стоял над ней. Она взмолилась ангелу: «Сделай хоть что-нибудь!». Он спросил: «А что ты вообще хорошего сделала, чтобы тебя простить можно было?». Грешница начала лихорадочно вспоминать и вспомнила, что однажды она шла по улице и нищенке луковку подала. Ангел-хранитель воззвал к Богу: «Вот ведь, луковку-то подала. Хоть что-то сделала». И все ангелы стали грешницу из болота адского за эту луковку тянуть. И вытащили почти уже...
Моя история заканчивается здесь, хотя на самом деле она оказывается печальней. Мне кажется, что это очень ясная притча, которая и говорит, что такое культура на самом деле. Культура – это наша вечная луковичка, которая вытаскивает понемножку, мы иногда даже и сами этого не замечаем, общество из трясины, в котором оно перманентно пребывает. Особенно если о русском обществе говорить. Просто, это не заключается в прямых призывах. Прямые призывы не приводят ни к чему. Это нечто более глубокое, что, может быть, не доходит до всех читателей, но известно, что люди в обществе – это сообщающиеся сосуды. Кто-то один, может быть, понял для себя что-то и уже приподнял нас, сегодняшних, над собой хоть чуть-чуть. Это очень на самом деле банальные вещи, но которые иногда просто приходится напоминать.
Новые книги
Столько книг написано, зачем писать новые книги? В театре однажды режиссер один меня спросил: «Чехов был, Островский был, столько хороших пьес, зачем еще писать?». Ответ, на мой взгляд, простой: искусство и литература – это средство художественного самопознания народа. Потому что с помощью популярных песен, телешоу и прочих подобных вещей познать народ себя не может. Он познает себя с помощью классической музыки и художественной литературы.
Тиражи
Мне запомнилась встреча с Маканиным в 1998 году. Запомнилась одна из его фраз. Он писатель был не конъюнктурный, не от советской секретарской литературы, вход в журналы ему был запрещен. А тогда пробиться к читателю можно было только через журналы. Через «Знамя», «Новый мир», «Волгу» в том числе. «А меня, – он говорил, – печатали только в книгах, а книги мы называли братскими могилами. 50000 экземпляров – и все». И ее как бы нет, и ее не увидишь.
12 лет прошло, я сейчас вспоминаю об этом и думаю. Вот ситуация нынешнего времени: книги писателей некоммерческого толка выходят тиражом 2–5 тыс. Исключение составляют только те, кто сохраняет какое-то литературное качество, и являясь писателем, можно сказать, нормального толка… Кроме нескольких имен: Сорокин, Пелевин, Улицкая, Рубина… Кто еще? Больше и не помню. Гришковец и Минаев – это не литература. Это, в самом деле, легко различается не только филологами, но и квалифицированными читателями.
Но тем не менее, пусть этих авторов, этих книг, этих луковок мало, но они есть.
Влияние
Влияние книг на жизнь – дело вообще спорное. Влияют на жизнь некоторые поступки литераторов. Например, была эпидемия самоубийств после самоубийства Есенина. Таких примеров много. А литература и искусство – они на жизнь прямым образом не влияют. Они просто поддерживают какой-то необходимый уровень, не дающий обществу окончательно свалиться в пропасть.
Маргинальность
Литература в западных странах, а теперь и у нас, оказалась в пространстве достаточно маргинальном, читателей квалифицированных мало. И я не уверен, что их было много в советское время. Ужасаться по этому поводу смысла нет. Важно, что хорошие тексты все равно живут, что они каким-то образом передаются. От человека к человеку. Каким-то невысказанным образом.
Безвестность
Как чувствует себя современный писатель, в том числе и я? Я даже выписал одну цитату писателя Валерия Володина из его книги «Повесть временных лет». Первая фраза, с которой книга начинается, и она меня поразила. Вот эта фраза: «Наконец-то меня настигла всеобъемлющая безвестность». В данном случае Валерий Володин, как и положено хорошему писателю, высказался не только за себя, но и за нас за всех. Я могу назвать десяток имен писателей, которых я считаю хорошими и которых большинство из присутствующих, к сожалению, не знает. Это печальная реальность нашего времени. Но работающий в таких условиях и пишущий в таких условиях, я ничуть не чувствую себя ущербным. Почему? То, что пришло столько людей послушать, что мне захочется сказать и что в голову придет… Это гораздо важнее моей же собственной, но абсолютно анонимной телевизионной аудитории. Я использую любую возможность что-то сказать о современной литературе. Как писателю, мне это очень важно.
Современное поколение
Я никогда не любил говорить о поколениях в их горизонтальном срезе, поколения вертикальны. И сказать, что мне не нравится современное поколение, это все равно, что сказать, что мне я сам не нравлюсь. Мне важнее вещи, которые объединяют людей по каким-то интересам. Эти вертикальные срезы, они на самом деле существовали всегда.
Честность писателя
Человек так устроен, что чувство ответственности ему присуще. Я скажу сейчас банальную вещь: на самом деле писатель, если он не честен, – он вообще не писатель. Он что-то другое. Честность писателя – это адекватность самому себе. Я пишу не то, что должен написать писатель Слаповский, которым я его себе придумал. При всех недостатках нашего времени большинство писателей, по крайней мере, не искушены лицемерием. Они искушены коммерцией, а вот искушения души, как в советское время, когда надо было проехать на Беломорканал и еще книжку об этом написать, таких искушений в наше время все-таки, мне кажется, меньше. Поэтому у меня меньше причин врать. Я, конечно, иногда себя притормаживаю, потому что есть такая вещь, как самоцензура. Это слово звучит плохо, но я считаю, что самоцензура нужна. Хотя бы потому, что мои книги читают мама и папа. Честность на самом деле заключается в том, чтобы писать не то, что хочется времени и публике, а то, что хочется тебе. Это очень опасное занятие, потому что часто не совпадает. Публике может хотеться другого.
Кризис
У нас ведь на самом деле сейчас время кризисное. В общем и целом его можно выразить таким оборотом, который мне пришел в голову сейчас – культурная охлократия. Охлократия – это процесс, когда плебс очень активно проецирует наверх свои желания хлеба и зрелищ, а люди, которые отвечают за поставку этих продуктов – откликаются. Когда верхи помогают низам содержать общество в достаточно сметенном смутном состоянии. Сейчас нашим современным политикам это очень удобно. Потому что никто не понимает, что происходит вокруг. Никто. За исключением редких людей.
(Окончание следует)
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=14102010105852&oldnumber=549