Официальный сайт
|
|
Беседовала Светлана ТЕНЕТКО
Актеров театра кукол «Теремок» редко увидишь на сцене, разве что в спектаклях с живым планом или во взрослых спектаклях. Чаще маленьким зрителям запоминаются куклы-персонажи, которых они «оживляют». Помните хитрого Лисенка («Лисенок-плут»), маленького охранника из «Бременских музыкантов», забавного Чебурашку из одноименного спектакля… Можно перечислить еще с десяток спектаклей, идущих на сцене театра, в которых играет Татьяна Бердникова.
Татьяна Бердникова закончила театральный факультет консерватории, отделение «Актер театра кукол» (курс заслуженного артиста РСФСР А. Чертова). Об актерской профессии мечтала с детства; наверное, редкая девчонка из семидесятых-восьмидесятых не хотела однажды стать артисткой, а не бизнес-леди. Мальчишки «выбирали» героические профессии космонавтов и военных, а не банкиров и олигархов. Впрочем, детские мечты или становились реальностью, или так и оставались в детстве. У нашей героини детская мечта осуществилась.
Корр.: Татьяна, поступая в театральный, Вы сознательно выбрали отделение «Актер театра кукол»?
Т. Бердникова: Видимо, осознанного же-
лания быть актрисой театра кукол в момент
поступления еще не было. О профессии актрисы мечтала с детства, ни о чем другом слышать просто не хотела. Мама, конечно, была против, приводила всяческие аргументы, но мое упрямство оказалось сильнее. Поступала я тайно. Легенда для родителей была такая: поехала поступать в педагогический. А когда поступила, просто поставила родителей перед свершившимся фактом, что учусь на театральном факультете в консерватории.
Корр.: Вы не стали поступать сразу после школы, потому что не получилось или были другие причины
Т. Бердникова: Не получилось. Я все время боюсь показов и потому, наверное, очень плохо показываюсь. У меня сразу возникает какой-то зажим – как будто я предмет продажи на ярмарке. Несколько раз неудачно показывалась в Москве. В Саратове – на курсе, который набирала Ермакова.
Как я попала на отделение театра кукол… Промыслительно, наверное. Приехала вроде бы поступать на драматическое отделение, но зашла на консультацию как раз к Чертову, актеру театра кукол. Александр Семенович мне тогда сказал: «Деточка, ты же будешь жалеть, если не попробуешь…». Разумеется, на первом туре я срезалась, пошла забирать документы, и тут меня за рукав поймала Татьяна Александровна Чертова: мол, что Вы тут делаете, Вас ждет на просмотре Александр Семенович. Вот так я попала на курс к Чертовым.
Учиться было нелегко, училась-то хорошо, но почему-то были какие-то непонятные метания. Видимо, с детства не очень люблю всякие экзамены, показы… Я благодарна Богу, что попала именно к этим мастерам, потому что по прошествии времени понимаешь, что это была настоящая школа.
Как-то меня спросили, что, помимо профессии, нам дали наши педагоги (речь шла именно о Чертовых). Я подумала, что наши учителя нас учили любить. Кто-то из нашего выпуска вообще ушел из профессии, но мне кажется, что они не стали плохими людьми.
Парадоксально, но после первых экзаменационных сессий педагоги драматических курсов просили перевестись к ним, говорили всякие приятные вещи… Но мне было, честно говоря, боязно срываться с места, да и не хотелось уже, «засосали» куклы, хотя по настоящему с куклами стала работать ближе к четвертому курсу.
Первые шаги на профессиональной сцене были и в театре кукол (несколько студентов нашего курса заняли в массовке взрослого спектакля), и в филармонии (театр Низового «Веселые маски»).
Корр.: На сегодняшний день, пожалуй, только об актерах старой школы можно сказать, что они пришли в театр со студенческой скамьи и прослужили в нем почти всю жизнь. Молодежь все больше рвется в столицы, полагая, что там и возможностей больше, и зарплаты повыше, чем в провинции – материальную составляющую пока еще никто не отменял. Не возникало ли желания попробовать себя в драматическом амплуа, ведь в студенческие годы предложения перевестись на другой факультет, помнится, поступали. Или, например, сменить провинцию на столицу.
Т. Бердникова: А у меня здесь все есть – грех жаловаться. Никогда не тянуло попробовать себя ни в Москве, ни в Питере, ни в кино… Видимо, еще время было такое – 90-е годы, надо было зарабатывать… Лет десять я параллельно жила в «Теремке» и филармонии. Не могу сказать, что я несчастлива или мне чего-то не хватало – внимания режиссера и зрителей. Мечты сыграть Джульетту или леди Макбет у меня не было – ведь, то, что играла и играю – очень интересно.
Корр.: Все же профессия актера подразумевает показ тем или иным образом себя любимого на публике. В театре кукол актер почти все время, за исключением спектаклей с живым планом, за ширмой и зритель видит только его персонажа…
Т. Бердникова: Да, у меня все это было. Например, я играла в «Космической одиссее Сени Семечкина», в «Веселых масках» Низового, позднее у него же были спектакли по пьесам Бориса Федотова… Спектакли в «Веселых масках» были разножанровые, включающие номера с куклами и фокусами…
В «Теремке» почти то же самое – живой-то план до сих пор есть: в спектакле «Гусенок» я играю девочку Аленку. Мне кажется, это гораздо интереснее, чем просто драматический жанр.
Корр.: А чем театр кукол интереснее, чем просто драматический жанр?
Т. Бердникова: Может быть, это просто какая-то клоунская природа, которая сидит внутри… Мне нравится эксцентрика, мне нравится быть клоуном. Просто нравится быть клоуном. Нравится дурачиться… Не знаю, хорошо это или плохо.
А потом, актер драматического театра никогда не знает (просто потому, что он этим никогда не пользуется) такую фишку, которая есть в театре кукол, когда одну роль одновременно играют два исполнителя; например, в спектакле «Машенька и Медведь» один держит туловище и голову куклы, а другой ведет руки.
В спектакле «Сказка о незадачливом драконе» я «стояла на руках» у королевы, спектакль был с тростевыми куклами, открытый «передник», но когда получается все это скульптурно изобразить, задышать в унисон с исполнителем – от этого можно получать огромное удовольствие. Этого никто не знает из актеров драматического театра. Я такие работы очень люблю – стоять «на руках» у кого-то, мне это очень нравится.
Общение актера и куклы – как у Аленки в «Гусенке» – я же общаюсь с куклами. Дети верят… Вообще, в театре кукол такое можно навертеть…
Корр.: Но все же, театр кукол больше ориентирован на детей, и детей маленьких. Не берем сейчас взрослые спектакли «Теремка». Герои-то, если брать в «глобальном» масштабе театральной драматургии, лисята, гусята, ежики да зайчики и прочие сказочные персонажи – не слишком серьезны по сравнению с Гамлетом или Раневской…
Т. Бердникова: Что Вы, очень даже серьезные. У них такие же человеческие переживания и чувства. И пчелка – роль, и божья коровка – тоже роль, хотя они могут показаться кому-то совсем незначительными…
Корр.: Я заметила одну особенность у теремковцев – они не очень любят говорить о себе. О спектаклях, о коллегах – всегда, пожалуйста…
Т. Бердникова: Это действительно так. Ведь мы же один организм. Конечно, не всегда все бывает гладко, но наши мастера нас учили, что театр – искусство коллективное.
И все же профессия профессией, но, наверное, у нас вообще сейчас такое положение в искусстве – много талантов, а профессионалов практически нет. В хорошем смысле ремесло (талант – талантом) – грамотно существовать на сцене, работать с куклой, оживлять ее, грамотно работать с партнером, со светом… Всему этому учишься уже не в институте, а в процессе работы в театре.
Первый опыт отношения к актерской работе как к ремеслу, опять же, был не от актеров, а от осветителей. Мы тогда сдавали дипломный спектакль, и нам еще не знакома была работа осветителей, звукооператоров, балансировщиков… Но когда эти службы помогали нам на репетициях и спектаклях, я заметила, что готовность у них была номер один, как у пожарных – высветить тебя в нужном ракурсе и пр. Мне даже замечания делали осветители, когда я неправильно попадала в свет. И как я могу быть не благодарна этим людям и перед ними как-то превозноситься.
А партнерские отношения – как без этого? На одном из спектаклей «Маугли», играя Ракшу, неудачно развернулась и «выдавила» локтевой сустав. Сцену-то, конечно, доиграла, ребята «прикрыли», но дальше-то у меня еще одна сцена, в которой играю уже обезьянку. Там много танца, кувырков… Понятно, что доиграть спектакль уже не смогу. Меня увозят на «скорой», а ребята играют мою роль. Это не ввод артиста за день до спектакля, а почти мгновенный. Как без этого? Получается, что мы все должны быть как один организм. Наши педагоги нам всегда говорили: все от партнера и для партнера.
Корр.: Эта особенность жить одним организмом – театральная специфика всех театров или только «Теремка»?
Т. Бердникова: Я думаю, это специфика театра кукол. Одному существовать, без команды, здесь, наверное, невозможно. Мы, как в «Незнайке…», связаны одним шлангом, одной цепью. Каждый из актеров – индивидуальность. Даже бывают такие моменты, когда моя сцена закончилась, и я так начинаю любоваться партнерами... Я в них во всех влюблена.
Корр.: Есть ли что-то, что еще не сыграно, но очень хотелось бы сыграть. Мы сейчас говорим не о теремковских спектаклях, а о мечтах…
Т. Бердникова: Знаете, я уже живу в этой самой мечте. Даже те роли, которые уже есть, можно каждый раз играть по-разному, исходя из общей канвы, просто купаться в профессии.
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=9082012003618&oldnumber=625