Официальный сайт
|
|
13.10.2012
Екатерина БОГДАНОВА
Гастрольный приезд в Саратов труппы из Ярославля во главе с талантливым худруком Российского академического театра драмы имени Федора Волкова Евгением Марчелли не прошел незамеченным и был тепло, по-доброму встречен и саратовским зрителем, и руководством академдрамы. Особенно покорила аудиторию легкая комедия «Тартюф», которой зал дружно аплодировал стоя.
Так у администрации театра родилась идея пригласить Евгения Жозефовича снова, но уже затем, чтобы поставленный им спектакль жил и развивался на саратовской сцене. Осталось совсем немного до того момента, когда зритель сможет оценить новую работу ярославского режиссера, вдохновленного одноименной пьесой Алексея Арбузова «Жестокие игры».
Когда-то постановка с таким названием уже шла на саратовской сцене. Марчелли же, по его собственному признанию, эта пьеса приглянулась давно, но подходящего случая над ней поработать все не представлялось. И когда такое предложение было им озвучено, академдрама с радостью его приняла.
Началось знакомство с актерами, работа над текстом. «Когда режиссер приезжает в театр, где ставит один спектакль, – пояснил Марчелли, – естественно, он старается взять тех актеров, кто наиболее точно подходит к его пониманию истории». Среди этих артистов, в числе прочих, оказались недавно принятая в труппу театра молодая выпускница мастерской Александра Галко Софья Симакова и такие корифеи, как Владимир Назаров и Виктор Мамонов. «В советское время казалось, что в этой пьесе есть не нормальное, не совсем правильное поведение молодых людей, – продолжает Марчелли, – А теперь это совершенно стандартная ситуация. Сейчас эта пьеса настолько не острая по истории, в ней нет ничего, нарушающего нормы поведения, что она кажется спокойной, теплой, лишенной агрессии. В советское время, видимо, жестокими играми называлась некоторая безответственность людей за свои шаги. А что во взаимоотношениях людей может быть жестоким? Является ли такое предательство, как, например, бросить ребенка, жестоким, или это вполне приемлемая и необходимая часть жизни? На этот вопрос и предстоит найти ответ. Вообще, ставить классиков столетней давности, таких как Толстой, Чехов, Достоевский, Островский, гораздо проще, чем ставить человека, который жил вчера, и рассказывать про жизнь, которую мы немножко знаем. Для меня это абсолютно реальное время – время, когда я заканчивал школу, я это очень хорошо помню. И можно было пойти путем воссоздания документальной точности. Можно было представить стандартные трехкомнатные квартиры – такими, какими они были, эти распашонки хрущевских времен, с их натуральным интерьером. Это такая фотографическая, документальная точность. Но, размышляя с актерами, мы все-таки пришли к идее вынести эту историю за рамки времени, то есть убрать ее из конкретного исторического отрезка. Это оказалось просто. Когда читаешь пьесу, понимаешь, что она очень привязана ко времени. А когда начинаешь над ней работать, вдруг оказывается, что, если убираешь какую-то фразу, текст приобретает «всегдашнее» звучание. Например, в то время очень естественно звучала фраза: «Я достал диски Форд». Слово «достал» меняем на «купил». И на первый план выходит сложная история, происходящая между людьми, их абсолютная некоммуникабельность, неумение жить».
Совместное творчество Евгения Марчелли и саратовского художника Юрия Наместникова вылилось в минимализм костюмов и сценических декораций. «Я очень не люблю это слово, – признался режиссер. – Мне кажется, театр вообще отошел в сторону от декораций. У него сейчас есть возможность использовать огромный спектр технических средств. Я думаю, что точнее называть то, что происходит на сцене, сценографией. Это некое эмоциональное, образное поле, на котором происходит история. Его не обязательно выставлять, но если и делать это, то только абсолютно реально. Например, ставить стены прямо из кирпича – тогда это будет эффектно. Совсем не то, что взять и нарисовать на тряпочке кирпичи. У нас не было желания построить на сцене квартиру. Нам было интереснее изобразить некую театральную среду. Поэтому и костюмы персонажей очень спокойные, в них нет никакого радикального решения – это, скорее, одежда. У нас была такая идея: сделать так, чтобы актеры работали, а когда закончили работать, люди даже не могли вспомнить, во что они были одеты. Одежда не должна акцентировать внимание».
По замыслу автора постановки, сценическое пространство будет поделено на три площадки, на одной из которых на протяжении всего действа будут поочередно выступать две саратовские рок-группы: «Хайдеггержив» и «Нанта». И это лишь одна из задумок, которые можно будет увидеть на сцене академдрамы уже в конце этой недели.
Как отнесется к этой премьере несколько избалованный саратовский зритель? «Мне кажется, что зрители везде одинаковые – что в Саратове, что в Париже, – уверен Евгений Марчелли. – Есть некоторая разница только в социальном восприятии. Сегодняшний зритель, на мой взгляд, – это уставший человек, очень испорченный, выросший на плохом, некачественном кино. В театр люди идут, в основном, чтобы отдохнуть. Сейчас самый воспринимаемый жанр в театре – это комедия. Она составляет процентов восемьдесят репертуара всех театров страны. Чем больше в репертуаре комедий, тем очевиднее устремления театра. Театр хочет понравиться, он хочет угодить, хочет заработать. Сегодня это можно сделать только комедией. Причем, комедией пуповой, на незамысловатые, анекдотические сюжеты, от которых в зале стоит дикая «ржа». Наверное, какие-то коллективы имеют право на то, чтобы заниматься таким театром, но мне лично он не интересен. Мне интересен театр эмоционального воздействия, затрагивающий ситуации, актуальные во все времена. Пусть это прозвучит пафосно, но это вопросы жизни и смерти, любви, предательства, одиночества, мужчины и женщины. Здесь важна даже не сама пьеса, важно отношение к материалу. К сожалению, нынешний зритель очень любит эпатаж, он больше склоняется к яркому, пышному, костюмированному, желательно, слегка эротическому, действу – эдакому мулен ружу. У меня ощущение, что сегодняшний театр потихонечку заходит на территорию мулен ружа. Но только он стремится попасть туда очень топорными средствами. А мне нравится, когда в театре есть продукт, который обжигает. Мне кажется, что то, о чем театр говорит, должно быть очень горячим. Когда человек искренне рассказывает какую-то горячую историю, это всегда у кого-то вызывает восторг, а у кого-то вызывает неприятие. Это зависит от общего состояния слушателя в данную минуту: готов ли он воспринимать эту историю или она его раздражает. Но зритель может получить удовольствие от спектакля только тогда, когда он понимает, что спектакль про него».
Зная очень деликатную, очень тонкую режиссерскую манеру Марчелли, заранее можно предположить только то, что «Жестокие игры», в любом случае, не станут играми на нервах зрителей. Хотя гадать осталось недолго: премьера рок-баллады намечена на 13 октября.
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=11102012112338&oldnumber=634