Официальный сайт
|
|
Н.А. БОБРИНСКИЙ, С.М. ДМИТРИЕВСКИЙ
Продолжение. Начало см. в № 9 (838) от 22 октября 2021 г.
Согласно преобладающему представлению, переходное правосудие распространяется на политически мотивированное насилие, нарушающее права человека, и на насилие в ходе вооружённых конфликтов, запрещённое нормами международного гуманитарного права. В качестве иллюстрации приведём выдержки о предметной компетенции из учредительных актов нескольких комиссий по установлению истины – типичных органов переходного правосудия.
Национальная комиссия правды и примирения. Чили, 1990 год.
«Исчезновение после ареста, казнь, пытки, повлёкшие смерть, причинённые представителями правительства или лицами, находящимися у него на службе, а также похищения и покушения на жизнь людей, совершённые частными лицами по политическим причинам».
Комиссия правды для Сальвадора, 1991 год.
«Комиссия уполномочена расследовать серьёзные акты насилия, произошедшие с 1980 года, воздействие на общество которых безотлагательно требует раскрытия правды».
Комиссия правды и примирения ЮАР, 1995 год.
«Грубые нарушения прав человека», определяемые как «убийство, похищение, пытки или грубое обращение с любым лицом», или «заговор с целью совершения, подстрекательство к или отдача распоряжения о» совершении таких действий, «которые вытекают из конфликтов прошлого… внутри Республики или за её пределами и которые были совершены на основе совета, по плану, под руководством или по приказу любого лица, действовавшего по политическому мотиву».
Комиссия по национальному примирению Ганы, 2002 год.
«Поиск и укрепление национального примирения между гражданами страны… путём установления точных, полных и исторических сведений о нарушениях прав человека, совершённых государственными институтами и лицами, занимающими государственные должности, в период власти антиконституционного правительства».
Комиссия справедливости и примирения Марокко, 2004 год.
«Оценить, исследовать, расследовать, рассматривать грубые нарушения прав человека… (включая) насильственные исчезновения, произвольные задержания, пытки, сексуальные преступления и лишение права на жизнь, совершённые в результате неограниченного и ненадлежащего использования государственной власти, а также случаи принудительной эмиграции, и сделать рекомендации в их отношении».
Комитет по выяснению инцидентов прошлого в целях установления истины и примирения. Республика Корея, 2005 год.
«Комитет должен устанавливать факты в следующих случаях:
<…>
3. Массовая незаконная виктимизация граждан с 15 августа 1945 года до периода Корейской войны.
4. Случаи смерти, ранения или исчезновения и иные серьёзные акты нарушения прав человека, включая фабрикацию судебных процессов, которые были совершены через незаконное или самым серьёзным образом несправедливое осуществление государственной власти, например, через нарушение конституционного строя, с 15 августа 1945 года до завершения правления авторитарных режимов.
5. Террористические акты, нарушения прав человека, насилие, убийства и подозрительные смерти, связанные с группами, которые отрицали легитимность Республики Корея или были враждебны ей, происходившие в период с 15 августа 1945 года до завершения правления авторитарных режимов».
В этих выдержках говорится о нарушении основных прав человека, таких как право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность, запрет пыток и жестокого обращения. Два основных источника международных стандартов в области переходного правосудия – Свод принципов борьбы с безнаказанностью и Резолюция 60/147 – также касаются серьёзных нарушений прав человека и международного гуманитарного права. Однако в некоторых странах механизмы переходного правосудия распространяются и на нарушения политических и экономических прав в результате фальсификации выборов, взяточничества, незаконной экспроприации имущества. Среди подобных механизмов можно назвать законы о реституции права собственности на недвижимость и предприятия в постсоциалистических странах Центральной и Восточной Европы, а также институты переходного правосудия Кении и Туниса. Так, кенийская Комиссия правды, справедливости и согласия (2008 год) была уполномочена устанавливать факты нарушений экономических прав со стороны государства, государственных институтов и должностных лиц, расследовать экономические преступления, включая тяжкие случаи коррупции и использования природных и государственных ресурсов, произвольное и незаконное приобретение государственной земли, злоупотребление государственными институтами в политических целях. Специализированные судебные палаты Туниса (2014 год) уполномочены рассматривать, помимо нарушений прав человека, дела о фальсификациях выборов, финансовой коррупции, нецелевом использовании бюджетных средств.
Авторы этого доклада придерживаются широкого подхода к предназначению переходного правосудия. В докладе рассматриваются случаи нарушения не только личных, но и политических и экономических прав человека, гарантированных Конституцией и международными договорами России, равно как и основ российского конституционного строя. Этот выбор объектов противоправного посягательства позволяет не ограничиваться лишь «классическими» случаями нарушения прав человека, такими как внесудебные казни или пытки, и охватить и те правонарушения, которые в системе российского уголовного права направлены против государственной власти (например, злоупотребление должностными полномочиями, получение взятки). При этом предполагается, что такие правонарушения, оставаясь безнаказанными, ущемляют также и политические или экономические права граждан, осуществляемые через государственные институты и с использованием государственных средств, и по этой причине подрывают основы конституционного строя – демократию, разделение властей, социальное государство и другие принципы, закреплённые в первой главе Конституции России.
Хотя переходное правосудие предназначено для исправления последствий наиболее серьёзных правонарушений, они не обязательно должны ограничиваться преступлениями. Во всяком случае, для определения того, нуждается ли определённое нарушение прав человека или основ конституционного строя в применении мер переходного правосудия, его предварительная оценка в качестве преступного посягательства не требуется.
Одна из особенностей переходного правосудия состоит в том, что оно распространяется не на будущее, а на события прошлого. Эта его черта связана с проблемой безнаказанности.
Понятие безнаказанности нечасто используется в российской юридической практике и науке, однако достаточно хорошо разработано в рекомендательных документах ООН и Совета Европы. Согласно определению, предложенному в Своде принципов борьбы с безнаказанностью, безнаказанность означает юридическую или фактическую невозможность привлечения правонарушителей к ответственности (уголовной, гражданской, административной или дисциплинарной), выражающуюся в том, что в отношении данных лиц не производятся процессуальные действия, которые могут привести к предъявлению им обвинения, аресту, привлечению к суду, а при условии установления вины, к назначению им соответствующего наказания и к возмещению ущерба потерпевшим от совершённых ими правонарушений. Как указано в первом принципе Свода, безнаказанность возникает из-за невыполнения государствами их обязанностей по расследованию нарушений, принятию надлежащих мер в отношении виновных в их совершении, в особенности в области правосудия, путём обеспечения того, что подозреваемые в совершении преступлений подвергаются уголовному преследованию, суду и причитающемуся им наказанию, по обеспечению потерпевших эффективными средствами правовой защиты и предоставлению им гарантий возмещения причинённого им вреда, по обеспечению неотчуждаемого права знать правду о нарушениях и принятию необходимых мер для предотвращения повторных нарушений.
В Руководстве Совета Европы по искоренению безнаказанности последняя понимается как непривлечение к ответственности за серьёзные нарушения прав человека. Безнаказанность проявляет себя в случае, если отсутствует надлежащая реакция государства на правонарушения и, в частности, если такая реакция не соответствует европейским стандартам эффективного расследования. Эффективное расследование должно соответствовать критериям адекватности, тщательности, беспристрастности, независимости и безотлагательности и находиться под общественным контролем.
В настоящем докладе под безнаказанностью понимается ненадлежащее правовое реагирование на правонарушение, выражающееся в непривлечении к ответственности виновных в его совершении и (или) невозмещении причинённого вреда либо в невосстановлении прав потерпевших.
В российской криминологии для обозначения совокупности незарегистрированных преступлений традиционно используется понятие латентной преступности, в которой, в свою очередь, выделяют преступность скрытую – не известную правоохранительным органам – и скрываемую ими от регистрации. Очевидно, что все латентные преступления – безнаказанные.
В контексте уголовного судопроизводства безнаказанность может проявляться в нарушении норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее – УПК РФ): статьи 21, обязывающей прокуроров, следователей и дознавателей осуществлять уголовное преследование в каждом случае обнаружения признаков преступления; статей 140 и 146, предусматривающих обязательное возбуждение уголовного дела при наличии поводов и оснований к тому; части 2 статьи 144, предписывающей проведение проверки по сообщению о преступлении, распространённому в СМИ; статьи 297 о законности, обоснованности и справедливости приговора суда по уголовному делу; и так далее. В контексте уголовного права безнаказанность может наступать в результате совершения некоторых должностных преступлений и преступлений против правосудия.
Стоит упомянуть, что необходимость преодоления безнаказанности лежит в основе правил комплементарности Международного уголовного суда. Суд может принять к своему производству уголовное дело, по которому обладающее юрисдикцией государство проводит расследование (либо отказалось от уголовного преследования), если такое государство не желает или не способно вести расследование или возбудить уголовное преследование должным образом. В пункте 2 статьи 17 Римского статута Международного уголовного суда приведены признаки нежелания расследовать и возбуждать уголовное преследование:
a) судебное разбирательство было проведено или проводится, или же национальное решение было вынесено с целью оградить соответствующее лицо от уголовной ответственности за преступления;
b) произошла необоснованная задержка с проведением судебного разбирательства, которая в сложившихся обстоятельствах оказалась несовместима с намерением предать соответствующее лицо правосудию;
c) судебное разбирательство не проводилось или не проводится независимо и беспристрастно, и порядок, в котором оно проводилось или проводится, в сложившихся обстоятельствах является несовместимым с намерением предать соответствующее лицо правосудию.
Чтобы выявить в каком-либо конкретном деле неспособность, Международный уголовный суд учитывает, в состоянии ли данное государство, в связи с полным либо существенным развалом или отсутствием своей национальной судебной системы, получить в своё распоряжение обвиняемого либо необходимые доказательства и свидетельские показания, или же оно не в состоянии осуществлять судебное разбирательство ещё по каким-либо причинам (пункт 3 статьи 17 Римского статута).
Признаки «нежелания» или «неспособности» в Римском статуте сопоставимы с «невозможностью» уголовного преследования из определения безнаказанности в Своде принципов борьбы с безнаказанностью.
Проиллюстрируем проявления безнаказанности примерами из различных стадий правоохранительной деятельности государства. Эти примеры основаны на предположении о том, что в действительности определённое вменяемое совершеннолетнее лицо совершило противоправное общественно-опасное деяние (возможное наличие обстоятельств, исключающих преступность деяния, таких как необходимая оборона, во внимание не принимается).
Адрес статьи на сайте:
http://www.bogatej.ru/?chamber=maix&art_id=0&article=18112021094459&oldnumber=839