|
| К свежему номеру |
Вернисаж «Чувство глубокое и вечное»
Александр ДАВИДЕНКО
(Окончание. Начало в № 23 (537), 24 (538)
Художественные образы, мотивы Ю. Пашкин черпает не из области видимого, а из области ведомого, соединенного с воображаемым. Наиболее удачными становятся те работы (формально являющиеся своеобразными экспромтами), появление которых основательно подготовлено внутренним созреванием. Важными ферментами для него в таком процессе являются богатство личной эмоции и укорененность идеи не столько в сознании, сколько в подсознании художника. У Ю. Пашкина натурными являются лишь впечатления, которые, прежде чем стать художественными образами, проходят сложную процедуру «остранения», обобщения, метафоризации, колористической и пластической трансформации. Этот процесс созревания скрыт не только от посторонних, но (в какой-то степени) и от самого художника, - у него нет ни рисунков, ни эскизов, ни каких-либо иных пометок, отмечающих разработку темы. Все происходит как будто спонтанно, побудительный мотив (а вовсе не замысел) от его реализации отделяет несколько часов непосредственной работы у мольберта. Но это лишь итог, которому предшествовали эмоциональное переживание окружающей действительности, накопление и «возгонка» исходного материала. Вопрос, обращенный М. Вламинком к художникам: «Достаточно ли полно вы вкусили волнение расцветающей зари и дня, который больше не повторится, чтобы запечатлеть на ваших полотнах чувство глубокое и вечное?», имеет естественное и убедительное разрешение в творчестве Ю. Пашкина.
Ю. Пашкин сумел вернуть себе детское «неведение греха», которое позволило ему не казаться, а быть наивным в той мере, в какой радостное, неконфликтное мировосприятие, не переусложненное проблемами бытия, гармонично сочетается с памятью о классическом художественном образовании. Это не стилизация под детский примитив, а детское состояние приятия каждого нового дня с его, казалось бы, повторяющимися качествами, как откровения, которым нельзя не восхититься, нельзя не присмотреться, не зафиксировать свое восторженное отношение к нему. Упрощение пластического обозначения у него заключается не в сознательной примитивизации образов, а в отказе от строгого натуроподобия, в раскрепощении формы, приведении ее в соответствие с индивидуальным художественным темпераментом (что составляет сущность «детского наива»).
Языческое мифотворчество (конечно, стихийное, а не сознательное) являют нам драматичные пейзажи Ю. Пашкина (например, «Пейзаж. Сумерки. 2006 г.»). Пантеизм становится способом мирочувствования окружающей действительности: «… сама природа становилась носительницей и выразительницей этого тревожного и напряженного «томления» духа» (А. Федоров-Давыдов «Русский пейзаж конца Х1Х – начала ХХ века»). Это сказано о гениальном М. Врубеле, но подобное видение характерно и для Ю. Пашкина. Другое дело, что саратовского художника волнуют не только драматизм духовных исканий, заблуждений и откровений человека (впрочем, в значительно меньшей степени). Кроме того, он не углубляется в анализ противоречий человеческой натуры, ее истоков и трагических последствий, взаимосвязи преодоления привычного и отторжения, одиночества. Возможно, этим объясняется нечастое введение в пейзаж человеческой фигуры, - он не противопоставляет человеческий дух могуществу природы. Он принимает сложившиеся отношения как данность, как сложную гармонию согласий и противоречий. Именно поэтому эмоциональные состояния, вызываемые его работами, имеют разную окраску - от трагической до восторженной. «… При самой сильной стилизации и трансформации форм (…), мы всегда видим и чувствуем лежащую в их основе крепость и верность форм. Она-то и (…) делает условное реальным…. Увлеченный «изучением натуры, как формы», вглядывающийся «в ее бесконечные изгибы» (слова М. Врубеля), Врубель стремился также выявить сущность изображаемого, раскрыть его, так сказать, «душу»» (А. Федоров-Давыдов «Русский пейзаж конца Х1Х – начала ХХ века»). Эти слова достаточно точно формулируют отношения условного и реального и в работах Ю. Пашкина. В этом «выявлении сущности» и обнаруживается сходство творческих интенций Ю. Пашкина (не формулируемых им, скорее всего, даже не осознаваемых, а интуитивных) и принципиальных устремлений М. Врубеля. Речь идет, конечно же, о результате, а не о сознательных поисках. Кроме того, Ю. Пашкиным натура не изучалась как форма, а воспринималась, скорее, эмоционально, как чудесная данность, как причудливая игра вероятностных состояний, лишь случайно (возможно, по недоразумению) принявших в данный момент тот или иной вид, не определяющий сущность, а скрывающий ее.
Если внимательно присмотреться, то становится очевидной позиция некоторой отстраненности, созерцательности, свойственные не активному преобразователю окружающего мира, противостоящего ему и страдающего от этого, а летописцу богоданной действительности, в которой есть место и трагедии, и счастью. Конечно, не надо при этом забывать, что «действительность» у Ю. Пашкина - это воспоминания об эмоционально пережитых мгновениях. В этом двойственность природы этой действительности, противоречие, которое находит свое разрешение в его работах в виде сочетания обостренной экспрессии и очевидной созерцательности. Воспроизводимая Ю. Пашкиным натура субъективизируется с особой силой, отражая яркость и экспрессию художественного видения, уровень живописного темперамента, степень поэтизации реальности.
Природа художественной выразительности в творчестве Ю. Пашкина подчеркнуто дихотомична: на его холстах конкурируют между собой, иногда яростно споря, иногда уступая друг другу, - экспрессия цвета и пластическая экспрессия. Цвет, играющий значительную роль, сам по себе уже декоративен. И этот мощный потенциал цвета стремится к лидерству, иногда вступая в конфликт с пластическими конструкциями. Если побеждает цвет, образно-пластическая система уступает место эмоционально-декоративной, когда (чаще всего - чистые) краски ложатся на холст широкими и радостными плоскостями и пятнами, воспринимаемыми сетчаткой глаза, как увлекательное зрелище, сближающее в этом отношении подобный прием с идеологией оп-арта. Многие (особенно последних лет) работы отличаются не просто интенсивными, но агрессивными цветами и их сочетаниями. Причем, создается впечатление, что изначальное хаотическое многообразие пятен и линий все же приводится к логическому, но нестабильному равновесию. Отчего уровень напряжения, задаваемый пластической деформацией, усиливается взрывоопасной колористической диспозицией (например, «Тревожный пейзаж. 2009 г.»). Подобный жесткий характер цветовых соотношений позволяет с особой отчетливостью выявить каркасность, остов не столько видимостей предметного мира явлений, сколько прозреваемых сущностей, - это своеобразные силовые линии, сияние сквозь проницаемую материальную оболочку энергетических эманаций.
Проблема «эстетической дистанции» весьма существенна при изучении творчества Ю. Пашкина. И дело здесь не только в том, что зритель зачастую довольствуется лишь «дохудожественным» восприятием, но и в том, что сам автор нередко провоцирует его на это, представляя «банальные» сюжеты и жанры. Но лишь преодолевший эту дистанцию - от удовлетворения, получаемого в результате внешнего узнавания, к подлинно художественному восприятию - получит наслаждение более глубокое и от индивидуальной манеры, и от живописных достоинств (характер мазка, колористические доминанты и общий цветовой строй и т. д.), и даже от художественной формы феноменологического представлении о бытии (понять которое не так просто), выраженного посредством редуцированных «отпечатков сознания», - живописных холстов. На этих холстах даже узнаваемые (в большей или меньшей степени) реальные объекты уже не имеют частного характера и не являются элементами рационально воспринимаемого мира. Это, скорее, символы, связующие звенья между условной реальностью и чувственной формой познания этой реальности.
Творческое наследие Ю. Пашкина велико и, к счастью, не рассеяно по многочисленным коллекциям (хотя его работы находятся у большого числа любителей прекрасного как в нашей стране, так и за ее пределами), что дает возможность организовать очень интересную и содержательную ретроспективу, отмечающую юбилей художника.
Весь номер на одной странице
|
Кто-то с трёх раз отгадает, что это за «мужик в пинджаке» запечатлён на этом снимке? Мало того, он запечатлён ещё и в бронзе, и стоит на Набережной Космонавтов, где космонавтами и не пахнет». 
26 марта 1989 года состоялись выборы народных депутатов Союза ССР, первые выборы высшего органа власти Советского Союза, на которых избирателям впервые предоставлялся выбор между несколькими кандидатами в депутаты. Впервые в Союзе ССР происходило публичное обсуждение различных предвыборных программ (в том числе и на теледебатах). 
Друзья, главный вопрос: как же так получилось? Почему Путин и олигархический режим в очередной раз победили в России. Кто-то скажет: нарушения, грязная политика. Безусловно, всё это важно и имеет место быть, но только лишь этим ограничиваться неправильно и не позволит нам увидеть ситуацию объективно. 
Движение «Голос» практически ежегодно фиксировало ухудшение ситуации с правами избирателей. К сожалению, именно президентские выборы все последние 24 года демонстрировали своего рода антистандарт проведения избирательных кампаний. Но никогда еще мы не видели президентской кампании, которая настолько не соответствовала бы конституционным стандартам. 
28 февраля, в Саратове у памятника Вавилову общественник Андрей Калашников провел одиночный пикет против введения цензуры в России. На пикете присутствовала корреспондент ИА «Свободные новости». 
18 января 2024 года в музее К.А. Федина прошел вечер памяти Алексея Слаповского (1957 – 2023). На вечере собрались друзья, коллеги, близкие люди, читатели и почитатели его таланта. 
Политик Екатерина Дунцова, которой ЦИК отказала в регистрации в качестве кандидата в президенты, представила в Саратове партию «Рассвет», созданием которой занимается её команда. 16 февраля на встречу с ней в деловом центре «Спутник» пришли порядка 60 человек. 
18 февраля в сквере на улице Грибова, одном из гайд-парков Саратова, состоялся митинг за перенос площадки строительства будущего Столыпинского индустриального парка. 
